Сегодня в среде узких специалистов говорят о том, что грядет период серьезного спада численности лососевых на Дальнем Востоке России. Причины называют разные, но основную оспаривать трудно – наибольшее влияние на численность анадромных всегда оказывали естественные климатические изменения условий их обитания.
Отрасль, благодарно принимавшая всю последнюю пятилетку необычайно высокие уловы, успела настроиться на большие объемы добычи и переработки, и не готова оставлять простаивающими заводы и суда, еще вчера загруженные работой. Наиболее активные и заинтересованные предприниматели говорят о том, что пора уже развить лососеводство, сбросить зависимость от «матушки-природы», и обеспечить рыбаков ежегодно стабильным ресурсом. Примеры-то, кажется, вот они – Япония, Америка. Подоспел долгожданный закон «Об аквакультуре», в ходе разработки которого законодатели, раздумывали: как привлечь частный капитал к строительству лососевых рыбоводных заводов (ЛРЗ). При этом встал вопрос об их экономической эффективности, и стало понятно, что проведенные на эту тему исследования не привлекли должного внимания чиновников, законодателей и рыбаков.
ЦЕЛЬ ЛОСОСЕВОДСТВА
Официальной целью развития пастбищного лососеводства в России считается увеличение промысловых запасов, а значит – рост уловов, доходов и другие составляющие экономического роста. Отрасль имеет давнюю историю и хорошую научную базу: разработаны различные методы оценки эффективности ЛРЗ; пастбищное лососеводство, признано эффективным способом наращивания ресурсной базы рыболовства, прописано в методике компенсации ущерба ВБР от хозяйственной деятельности, включено практически во все программы развития рыбохозяйственной отрасли Дальнего Востока РФ.
Ученые, оценивающие эффективность ЛРЗ понимают, что способность дать хороший возврат продукции еще не означает его рентабельность, но экономика производства – не их задача. Вопросы рентабельности ЛРЗ вообще практически не обсуждаются всерьез, поскольку финансирование деятельности всегда считалось задачей государства, и было бюджетным. Но тогда что с эффективностью? Была ли на самом деле достигнута цель – увеличение ресурсной базы рыбохозяйственной отрасли? Где? Насколько? Какие средства были израсходованы?
Известно, что существовавшая до сих пор система принятия решений в пастбищном лососеводстве привела к тому, что, на российском Дальнем Востоке только 10-15% ЛРЗ обеспечивают местный лососевый промысел и экономически эффективны. Сможет ли новый закон исправить положение, передав ЛРЗ частному капиталу, для которого рентабельность – вопрос жизни и смерти?
ГДЕ ПРИБЫЛЬ, ИЛИ «ГЛАДКО БЫЛО НА БУМАГЕ»
Как частный инвестор получит прибыль от пастбищного лососеводства? Новый закон предлагает простую процедуру: в акте выпуска молоди указывают количество выпущенных «объектов аквакультуры» и рассчитанный по утвержденной методике «объем подлежащих изъятию объектов аквакультуры», который и станет продукцией завода. Утвердить методику расчетов обязан уполномоченный орган, заинтересованный в развитии аквакультуры, поэтому, не исключено, что он сделает эти расчеты максимально благоприятными для инвестора.
Рассмотрим варианты применения Закона для развития пастбищного лососеводства:
Предлагаемая Законом схема будет работать на реальное развитие экономики отрасли только в том случае, когда ЛРЗ стоит на непромысловой реке, все участки на которой принадлежат одному владельцу. Владелец ЛРЗ получит улов, только если создаст промысловое стадо, а если не сможет этого сделать, будет вынужден закрыть убыточное производство. Это высоко-рисковая инвестиция, никто не даст гарантию, что производство окажется рентабельным. Никакие фокусы с расчетами и методиками не изменят простого факта отсутствия рыбы в реке, и ЛРЗ вынужден будет закрыться.
Но Закон не помешает принимать решения, благодаря которым сейчас на Дальнем Востоке работают 85% нерентабельных ЛРЗ. Практически все другие варианты определения участков под рыбоводство таят в себе опасность для здорового развития отрасли. Рассмотрим общий случай – когда участки под ЛРЗ будут выделятся в речных бассейнах со здоровыми промысловыми популяциями лососевых или многочисленными пользователями. Например, ЛРЗ работает в одном из пустых притоков крупной промысловой реки со множеством пользователей. В этом случае неизбежно возникнут проблемы: воздействие на дикие популяции, смешение при вылове «объектов аквакультуры» с дикой рыбой, в результате чего может произойти перелов дикой, перехват продукции ЛРЗ другими промыслами и др. Объективно оценить эффективность и рентабельность завода в такой ситуации очень сложно, для этого потребуется несколько лет кропотливой и дорогостоящей работы, которую пока неясно, кто будет финансировать и выполнять.
Закон «Об аквакультуре» здесь ни при чем, ведь он не определяет, где выдать участок под рыбоводство. Кто и как будет определять это? Ведь именно от этого будет зависеть судьба миллиардных частных инвестиций! И очевидно, что инвесторы любыми доступными способами будут защищать свои вложения, а это привнесет систему принятия решений «коррупционную составляющую» и снова может исключить экономические законы из пастбищного лососеводства страны – возникнут «вечно живые» нерентабельные ЛРЗ.
РЕАЛИЗАЦИЯ
На Камчатке в 2012 году была разработана и еще до утверждения была представлена вниманию правительства РФ и иностранных инвесторов долгосрочная краевая целевая программа «Развитие аквакультуры на территории Камчатского края на 2013-2020 годы», предусматривающая формирование региональной системы из тридцати пяти ЛРЗ за счет привлечения частного капитала. Регион надеется не только привлечь инвестиции, но и расширить, стабилизировать ресурсную базу профильной отрасли. Для оценки эффективности реализации Программы был принят плановый коэффициент возврата 2% по всем видам лососевых. Насколько этот показатель достижим, сейчас можно оценивать только методом аналогий, для чего мы и приводим в статье экономический анализ деятельности камчатских ЛРЗ.
Программа эта не первая, и известно, что прежние не оправдали ожиданий (Проект Концепции…, 2008, Рассохина, 1988). Но время идет, технологии развиваются, и, казалось бы, можно ожидать, что ученые, предлагая построить где-то ЛРЗ, гарантируют его эффективность? К сожалению, нет. А уж об экономической рентабельности завода думать – вообще не их профиль. Как мы уже сказали, риск инвестиций будет максимально зависеть от типа предоставленного участка для товарного рыбоводства. Если он будет расположен там, где необходимо создать промысловое стадо с нуля – риск инвестиций крайне высок. Если же – в речном бассейне со здоровыми популяциями диких лососевых, с множеством пользователей, то риск будет меньше: случись неудача, неэффективность завода еще нужно доказать – хозяин сможет поддерживать псевдо-рентабельность производства, «изымая» смешанные стада диких и заводских лососевых или указывать на то, что его продукцию кто-то уже выловил.
ПРОСТЫЕ РЕШЕНИЯ СЛОЖНЫХ ПРОБЛЕМ
Как усовершенствовать законодательство, чтобы пастбищное лососеводство способствовало экономическому развитию рыбохозяйственной отрасли, а не губило ее ресурс? Зарабатывало деньги честно, а не надеялось на непрозрачность своей экономики? Нужны четкие и максимально простые правила, которые бы обеспечили возможность объективной оценки результатов работы, и конечно, необходимо разработать механизм снижения предпринимательских рисков.
Во-первых – предоставлять участки для ЛРЗ по представленной выше идеальной схеме – на непромысловых реках или в бассейнах с одним пользователем. Это позволит устранить множество неопределенностей при оценке эффективности и рентабельности производства. При этом запретить предоставление в этом же бассейне участков для целей товарного рыбоводства и промысла другим пользователям.
Например, если на реке есть один хозяин – достаточно в реестре РПУ (рыбопромысловых участков) добавить новое направление использования участка, помимо промышленного рыболовства. Тогда эти участки, без конкурса останутся за предпринимателем и он будет решать нужно ли ему пастбищное лососеводство. Схема уже была отработана на одной из крупных промысловых рек Камчатки, все РПУ на которой принадлежат одной компании. Чтобы обеспечить стабильность и рост ресурсной базы, компания рассматривала возможность строительства ЛРЗ и даже заказала для этого рыбоводно-биологическое обоснование. В результате, взвесив все ЗА и ПРОТИВ, от строительства они отказались. Это – пример экономически взвешенного решения. Можно добавить, что идея расширения направления пользования РПУ хороша еще тем, что они обычно находятся в низовьях рек, а чем ближе ЛРЗ находится к устью, тем, как правило, они более эффективны.
Во-вторых – понимая, что рыбохозяйственная отрасль надеется привлечь высоко-рисковые инвестиции, следует разработать механизмы страхования, которые гарантируют частным инвесторам возврат вложений в случае экономической несостоятельности и необходимости прекращения работы ЛРЗ. Институт страхования, возможно, в виде фонда, логично создать за счет рыбопромысловой отрасли, поскольку заводы работают для развития ее ресурсной базы. Наполнять страховой фонд можно отчислениями от прибыли, полученной за счет роста уловов, обусловленного работой ЛРЗ. Фактически, инструментарий страхования довольно широк, нужно только понимать, что он необходим и продумать его реализацию.
Одно условие должно быть неотъемлемо от другого. Только так получится и частный капитал привлечь, и сделать так, чтобы каждый действующий завод действительно приносил пользу.
Александр МОИСЕЕВ, координатор проектов Морской программыWWF Россия
Газета «Fishnews Дайджест»
Полный текст «Анализ экономической эффективности деятельности ЛРЗ Камчатского края 2007-2011 годы» смотрите во вложенном файле. [http://fishnews.ru/docs/596/effektivnost-kamchatskih-lrz-2007-2011_fishnews.pdf]