Осенью прошлого года началось противостояние между управлением Россельхознадзора по Приморскому краю и компанией «Примрыбснаб». Предметом конфликта явились 6 тысяч тонн сайры, оформление которых затягивалось по причине ненадлежащей маркировки части продукции. В какой-то момент появились подозрения должностных лиц о контрабанде, предприятие, в свою очередь, несло убытки, затем история переместилась в зал суда… Чем завершилась сайровая эпопея и какие уроки вынесли стороны из этой ситуации, РИА Fishnews.ru рассказал заместитель генерального директора ЗАО «Примрыбснаб» Александр ШУЛДЫК.

- Александр Дмитриевич, напомните вкратце нашим читателям суть противоречий с управлением Россельхознадзора и суть ваших исковых заявлений.

- В адрес нашей компании поступило более 6 тысяч тонн мороженой сайры, имевшей нарушения маркировки. Примерно половина коробок не имела маркировки на русском языке, и все коробки не содержали информации о дате выпуска продукции. Сопроводительные документы были в порядке, но руководство управления Россельхознадзора по Приморскому краю посчитало, что наличие нарушений маркировки не позволяет соотнести продукцию с документами и спустя два месяца раздумий стало выносить два вида постановлений: те объемы продукции, которые успели пройти таможенное оформление, надлежало уничтожить, а те, что не успели, надлежало вывезти за пределы Российской Федерации. Мы с таким оформлением нашей продукции не согласились и подали 11 исков в суд, требуя признать действия управления Россельхознадзора незаконными.

- Сейчас все суды закончены? Что показали судебные разбирательства, какие доводы были приняты во внимание судами, какие аргументы оказали решающее значение?

- Суды все закончены. Из 11 дел, рассматривавшихся в арбитражном суде, мы выиграли девять и проиграли два. На все решения суда первой инстанции были поданы апелляционные жалобы. После того как мы выиграли первые три дела в апелляции, управление Россельхознадзора изменило свои первоначальные решения по нашей продукции и выпустило ее в оборот, условием этого был наш отказ от остальных исков.

Доводов в процессе судебных заседаний было высказано море, но если упростить, то нам удалось убедить суд, что Россельхознадзор был создан для того, чтобы контролировать качество и безопасность продукции. Качество и безопасность продукции не контролируются путем чтения маркировки. Маркировка – это нужно и важно, и существуют санкции за нарушения правил маркировки, но эти санкции не предусматривают уничтожения продукции и не находятся в компетенции Россельхознадзора.

Судебные решения оказали очень серьезное влияние на исход нашего противостояния, но они являлись лишь частью борьбы, которая развернулась на самых разных уровнях.

- Каким образом эта история отразилась на репутации предприятия?

- Противостояние продолжалось полгода и широко освещалось в федеральных и региональных СМИ. Тональность выступлений была разная. Многие СМИ обвиняли нашу компанию в серьезных уголовных правонарушениях: в попытке завезти контрабанду, в намерении отравить население Российской Федерации, в угрозах в адрес руководства приморского Россельхознадзора. Существует, наверное, какое-то количество потребителей, которые запомнили слово «Примрыбснаб» и перестали быть потребителями нашей продукции.

Если же говорить о профессиональных участниках рыбного рынка, то вся эта история исключительно положительно отразилась на репутации нашего предприятия. Рыбаки моментально разобрались в сути вопроса. Все дальневосточные рыболовецкие ассоциации публично выступили в нашу поддержку, мы получили десятки личных писем и слов одобрения. Наши покупатели, наши поставщики, наши банкиры – все были в курсе происходящего, но не предприняли в отношении нашей компании никаких негативных действий и не изменили условий работы. Наша победа была бы невозможной без этого доверия и мы очень признательны всем тем, кто помог нам выстоять и доказать свою правоту.

- О каких материальных убытках можно говорить? Как решено их возмещать?

- Прямые убытки составили порядка 20 млн. рублей. Когда Россельхознадзор отдавал нам рыбу, то неформальным условием быстрого и беспроблемного оформления был отказ от всех исков и взыскания сопутствующих убытков. Мы пошли на это, потому как сроки годности рыбы подходили к концу, и на нашем заводе заканчивалось сырье.

Тем не менее, часть этих расходов мы покрыли благодаря росту цен на консервированную сайру, который во многом был спровоцирован арестом 20% всего российского вылова сайры 2010 года и обещанием ее уничтожить. Остальные убытки мы рассматриваем как плату за очень интересный опыт решения действительно глобальной и многоходовой задачи.

- Действующая в Росрыболовстве система мониторинга позволяет выяснить в подобных случаях истинное происхождение продукции?

- Помимо Росрыболовства вылов и происхождение рыбопродукции контролируют и ряд других серьезных структур, например таможня и ГМИ. Действующая система мониторинга позволяет под самыми разными углами посмотреть на декларируемый вылов и оценить его легальность не только путем проверки документов, но и путем анализа десятка факторов косвенно, но однозначно дающих ответ на вопрос «было-не было».

Следует отметить, что у всех вышеперечисленных организаций за все время нашего противостояния с Россельхознадзором не возникало вопросов к нашей продукции. Более того, они все оказали нам очень существенную поддержку, без которой мы бы не справились.

- Как все-таки компании удалось доказать свою правоту и какие выводы можно сделать из всей этой истории?

- Основной вывод состоит в том, что если очень захотеть, можно в космос полететь. Стоит, правда, признать, что стоимость полетов в космос продолжает оставаться весьма высокой, а процесс сопряжен с суровыми рисками.

У нас была возможность решить все малой кровью, и мы подозревали, что отказавшись, столкнемся с серьезными проблемами, но, тем не менее, решили ответить для себя на вопрос про «тварей дрожащих и права».

Вначале мы пытались объяснять приморскому Россельхознадзору, что нарушения маркировки – это совсем необязательно уничтожение продукции, что мы ничем не заслужили подобного отношения, а неофициальные обвинения нас в контрабанде, объясняющие такую жестокость, непрофессиональны и смешны. Оказалось, что эти наши объяснения никому не интересны. Интересен лишь повод придраться, а происхождение, качество и безопасность продукции абсолютно искренне никого не волнуют. Так продолжалось два месяца, и когда все сроки для решения вопроса: что дальше делать с продукцией, вышли, приморский Россельхознадзор принял решение – уничтожить.

После такого решения мы обратились в суд. Наши оппоненты всячески затягивали судебные разбирательства, привлекая зачем-то к участию прокуратуру, откладывали заседания, заявляли отводы судьям. После наших побед в суде приморский Россельхознадзор просто отказался выполнять судебные решения. Потом начинались апелляции, затем предполагалась кассация. Мы поняли, что до истечения сроков годности рыбы мы не успеем решить данный вопрос юридически, а рыбу все же хотелось спасти.

Начали решать вопрос политически. Россельхознадзор – структура федеральная, значит, нужно обращаться в Москву. Пошли многочисленные письма от нас, от рыбацких ассоциаций в головной Россельхознадзор. На официальном сайте Россельхознадзора была создана тема по данному конфликту, где в общении на грани фола принял активное участие Главный государственный ветеринарный инспектор РФ Николай ВЛАСОВ, и которая стала самой посещаемой и обсуждаемой темой за всю историю существования Россельхознадзора.

Опять мы объясняли ситуацию, опять рассказывали о компании «Примрыбснаб», что мы не контрабандисты, что нас поддерживают все рыбаки, что мы выигрываем суды, что мы даем работу 1500 человек в социально депрессивных районах, что мы выпускаем в год 100 млн. банок социально значимого товара, что речь идет о продукции количеством более 6 тысяч тонн стоимостью 300 млн. рублей, что негоже уничтожать труд рыбаков за смешные нарушения, не представляющие никакой опасности и исправляемые в течение одних суток.

В ответ – отговорки и отписки. Поскольку Россельхознадзор подчиняется Минсельхозу, мы начали писать в Минсельхоз, подключать федеральные СМИ, руководство вылетело в Москву и проводило личные встречи. В ответ – снова отговорки и отписки.

В итоге пришлось пойти еще выше, чтобы, наконец, быть услышанными. Обычно на уровне правительства не решают проблемы отдельных предприятий, но наш случай был рассмотрен и пошла команда: «рыбу отдать!».

Наши оппоненты объясняют все произошедшее каким-то запредельным уровнем личных контактов и возможностей, но, я думаю, спасение сайры продиктовано не этим. Уничтожать сделанное другими – это всегда просто и желающих много. Создавать что-то новое, работать там, откуда другие уезжают, развивать компанию в дотационной отрасли – это совсем непросто, и тех, у кого получается, государство начинает поддерживать. Если правда за вами, то нужно верить, делать и ничего не бояться, и тогда невозможное станет возможным.

Анна ЛИМ, РИА Fishnews.ru

Август 2011 г.