Благодаря частым выступлениям руководителя Росрыболовства А. А. Крайнего в средствах массовой информации, стало популярным освещение вопросов, связанных с аквакультурой в России. Но, вчитываясь в содержание тех статей, которые освещают мнение руководителя рыбохозяйственного комплекса нашей страны, хотелось бы предложить более предметную дискуссию по основным вопросам таких выступлений. Конечно, если это не PR-акция, а стремление пропагандировать свою программу развития перспективного направления. В этом случае хотелось бы высказать несколько критических замечаний по ряду программных заявлений и их обоснованиям. Понятно, что критика всегда нашей властью воспринимается болезненно, но в профессиональных вопросах оппоненты не преследуют личных целей, если радеют за общий успех.

Во-первых, о переходе функций управления аквакультурой от Министерства сельского хозяйства к Федеральному агентству по рыболовству. На наш взгляд, это не принесет больших успехов аквакультуре хотя бы потому, что статус и полномочия Федерального агентства ниже Федерального министерства, но главное все же в специфике аквакультуры. Она больше тяготеет к животноводству по целям и технологиям производства, а, следовательно, является видом сельскохозяйственной деятельности, а не рыбного промысла. Кроме того, орган управления определяется тогда, когда существует программа развития этого вида хозяйственной деятельности и необходимо назначить центр управления этими программными мероприятиями. Скорее всего, переход аквакультуры объясняется только одним признаком – местом ведения хозяйственных процессов, т.е. водоемы и акватории морей.

Вторым тезисом, вызывающим сомнения, является утверждение, что одним управленческим решением, т.е. принятием Федерального закона «Об аквакультуре», в Приморье и на Сахалине будет создано как минимум 80 тыс. рабочих мест. (Fishnews.ru 19/03/2009). На примере действующего малого предприятия ООО НПКА «НЕРЕИДА» можно рассчитать фактическую стоимость одного рабочего места, разделив стоимость основных фондов на списочную численность работников. Для этого, еще не вышедшего на плановую мощность производства, стоимость одного рабочего места составляет 1,2 млн. рублей. Таким образом, для создания 80 тыс. рабочих мест потребуются прямые инвестиции в размере 96 миллиардов рублей. И это очень заниженная сумма, т.к. для расчетов использовались финансовые показатели значительно изношенных и в большей степени амортизированных основных средств. Где источник таких инвестиций? Только ли появление федерального закона создает необходимые условия для привлечения таких средств? Все согласятся с тем, что инвестиции идут на подготовленную, благоприятную почву, а для этого необходимо создать всю необходимую инфраструктуру для вложений. К таковой относят уровень и благоприятствие законодательного поля; систему обслуживания инвестиций и бизнеса, стимулирующее налогообложение; наличие прогрессивных и экономически эффективных технологий; благоприятные природные условия и наличие подготовленной недорогой рабочей силы. Мы неоднократно убеждали всех представителей власти, что большинство из указанных условий отсутствует. А действующие предприятия марикультуры в Приморском крае работают не благодаря, а вопреки принимаемым управленческим решениям федеральной власти, и благодарить они должны в большей степени региональные структуры управления за отсутствие разрушительных решений.

Теперь о человеческом потенциале: численность трудящегося населения в рыбацких поселках Приморья в период с 1990 по 2003 год сократилась на треть, при этом уменьшилась на такую же цифру численность работоспособного населения. Откуда черпать трудовые ресурсы? Местных уже не хватает, а для завоза рабочей силы даже под программы переселения соотечественников необходимы немалые финансовые средства, которые и сейчас не выделяются или их недостаточно. Говорить о дешевой рабочей силе тоже нельзя, т.к. работа на предприятиях марикультуры в основном не механизированная, в сложных погодных условиях, с ярко выраженным сезонным характером, когда в сезон заработки приличные, а в зимний период – ниже прожиточного минимума.

Третий тезис о проблемах сбыта продукции. Нельзя не согласиться с тем, что нашему товару непросто пробиться на рынки европейской части России, даже Западная Сибирь отгорожена от нас транспортными тарифами. Ведь только эти территории можно называть рынками, так как там проживает основная часть населения нашей страны, и оно имеет доходы выше среднего. Но кто повлияет на монополии перевозчиков и снизит цены? А, может быть, государство будет датировать тариф производителям продукции или покупателям? Но это еще одна нагрузка на бюджет, а он в период кризиса дефицитный с тенденцией увеличения этого дефицита. Так что и эта задача со многими неизвестными. Есть промежуточное решение для власти, оно успешно используется в Китае – это стимулирование внутреннего спроса или поддержка экспорта через систему дотаций. Но у этого механизма только один инструмент воздействия – деньги из бюджета. Для нас даже административная поддержка могла принести значительный эффект: создайте заградительные пошлины на те виды импортируемой продукции, которые мы производим самостоятельно, закройте дорогу браконьерской продукции, и рынок оживится. Но мы вынуждены констатировать тот факт, что указанные предложения не реализовываются на протяжении многих лет, а в этом году добавились еще и действия федеральных структур, напрямую остановивших экспорт продукции. Уточняю, что такими действиями, а точнее бездействием, является волокита Федеральной службы по фитосанитарному и ветеринарному контролю, которая уже три месяца не может согласовать форму сертификата здоровья для продукции, направляемой в Республику Корея, а предприятия вынуждены терять доходы, продукцию, и главное, места на рынке. Это разве не показатель уровня административных условий для развития и инвестирования?! Как в таких условиях создавать индустрию по производству, переработке и сбыту? Не логистика в этом виновата, а конкретные государственные структуры.

Есть еще одна иллюзия относительно инвестиционной привлекательности марикультуры для иностранного капитала. Это низко доходная область, она больше похожа на социально значимый вид деятельности. А существующие сегодня хозяйства можно отнести к разряду фермерских, имеющих направленность семейного бизнеса, поэтому надеяться на привлечение капитала из вне крайне ошибочно опять же по причине отсутствия привлекательности этой среды. Те немногочисленные иностранные компании, которые изъявляют желание брать воду и выращивать гидробионты, как правило, идут к нам в силу следующих причин: у себя они имеют свои рынки сбыта и перерабатывающие производства, им нужна чистая природная среда для повышения качества продукции, и партнерство с российскими предприятиями в такой ситуации им не нужно. Эти иностранные компании не собираются растить себе конкурентов. Поэтому, если государство действительно заинтересовано в развитии отрасли, оно должно своими силами создать ее практически с нуля. А любое движение должно начинаться с создания программы, в которой разработано и правовое, и технологическое, и финансовое, и кадровое обеспечение программы. И мне кажется, что не надо биться за «аквакультуризацию всей страны», а необходимо на основе существующих точек роста начать с малого, дать им возможность нормального правильно развития, вместе с ними разобраться во всех причинах стагнации, а уже после этого начинать крупные инвестиционные проекты.

Кстати, готов оспорить и еще один тезис о наличии уникальных современных технологий выращивания аквакультуры. Не будем выяснять, почему, а просто констатируем факт, что норвежский лосось выращивается по скандинавским технологиям, адаптированным к условиям конкретных хозяйств, а приморский гребешок выращивается в основном на донных плантациях, а это – технология времен «царя Гороха». Выращивание этого моллюска в садках тоже интернационально, технологии выращивания трепанга только разрабатываются и, слава богу, совместно и на базе существующих предприятий аквакультуры. Государство стоит в стороне. Не будем говорить о том, что экономика этих технологий не очень привлекательна. Поэтому и в технологическом отношении мы не готовы обгонять Китай, Японию и других главных производителей продукции. Можем ли мы похвастаться технологическими устройствами в этой области? Нет, весь труд ручной. Может быть, мы выпускаем дешевое и практичное снаряжение? Тоже нет, мы его покупаем по импорту, платим пошлины и НДС, а государство нам очень «помогло», законодательно лишив возможности завозить даже сетное полотно для изготовления садков, сеток для выращивания. На каком основании принято такое важное решение? Оказывается, для того, чтобы воспрепятствовать браконьерству. Это очень напоминает борьбу с пьянством, когда запрещается реализация всех алкогольных продуктов, но не трогается социальная почва, на которой оно появляется. Скажите, кто был инициатором такого дополнения в Закон о рыболовстве и охране морских биоресурсов? Может быть, он исправит свою ошибку?

В таких условиях оптимизму руководителя Росрыболовства можно позавидовать и удивиться. Где нам подпитаться надеждами на изменение ситуации? Задаю вопрос с большой долей пессимизма, т.к. был участником совещания в Астрахани в сентябре 2006 года и докладывал основные причины стагнации отрасли в том же ключе. Прошло три года, но ситуация еще более усложнилась с принятием противоречивого Постановления Правительства о порядке проведения конкурсов на право заключения Договоров на предоставление РПУ для рыбоводства, с внесением многочисленных поправок в Закон о рыболовстве, с проталкиванием пустого по содержанию и эффективности проекта Закона «Об аквакультуре», с продолжающимся межведомственным футболом ответственности за нашу отрасль. Создается мнение, что разработка и принятие решений осуществляется в условиях ведомственной изоляции от проблем самих хозяйствующих субъектов. Если говорить на бытовом уровне: больной не в состоянии поставить точный диагноз и определить лечение, но он лучше всех опишет свою болезнь. Мне кажется, что ничего не изменится до тех пор, пока вместе с функциями управления нашим органам власти не будут передавать очень строгую и неотвратимую ответственность за качество управления. А с появлением такой ответственности руководители высоких рангов будут вынуждены задуматься о том, что перед принятием решения неплохо побеседовать с «больным», а в процессе «лечения» все же следить за его состоянием.

Генеральный директор ООО НПКА «Нереида» Виктор Покотилов

Июль 2009 г.