21 марта 2013 г. глава государства Владимир Путин дал поручение представить предложения по созданию на Дальнем Востоке рыбоперерабатывающего кластера. Администрация Приморского края в лице губернатора Владимира Миклушевского инициативно вызвалась быть исполнителем данного проекта. Вначале активно взявшись за эту задачу, администрация провела ряд открытых консультаций со специалистами отрасли, собрала их мнения и предложения. Располагающиеся в Приморье специализированные научные и проектные организации даже инициативно и за счет собственных средств подготовили ряд материалов для выработки концепций кластера. Впоследствии администрация передала полномочия подведомственному ей Инвестиционному агентству Приморского края. Оно, в свою очередь, провело закрытый конкурс на разработку концепции кластера с единственным участником – японским Институтом Номура – который конкурс, естественно, выиграл и начал эту работу. В мае 2014 г. институт представил заказчику отчет по первому этапу работ, и, в соответствии с условиями конкурса, провел его общественную защиту. Работа Института Номура вызвала весьма критические отзывы со стороны экспертного сообщества. На вопросы Fishnews о том, какие претензии возникли к предварительным итогам работы по проекту рыбоперерабатывающего кластера, ответил генеральный директор компании «E&D» Антон Сухоруких.
–
Для того чтобы лучше понять те претензии, которые выдвигают специалисты рыбной
отрасли к отчету, подготовленному Институтом Номура, вначале нужно разобраться
в целях создания кластера и логике разработки такого проекта.
В
соответствии с поручением Президента
РФ В.В. Путина [http://www.fishnews.ru/rubric/novaya-struktura-pravitel-stva/6701],
необходимо создать на Дальнем Востоке рыбоперерабатывающий кластер. Главная
цель проекта - максимально возможное количество добавленной стоимости при
добыче рыбы и морепродуктов, производстве и реализации продукции рыбной
отрасли, а по возможности и в связанных отраслях, должно оставаться в России, а
не уходить за рубеж, как сейчас. Основные задачи: ускоренное развитие
российской глубокой переработки рыбы и морепродуктов, снижение доли сырья в
экспорте и готовой продукции в импорте, а в итоге – полное импортозамещение и
отказ от экспорта сырья низкой степени переработки с замещением его экспортом
продукта высоких переделов, а также развитие современных инструментов торговли
сырьем и продукцией, в том числе биржевых и аукционных.
Оптимальным
местом для создания кластера с учетом таких объективных факторов, как обеспеченность
инфраструктурой и рабочей силой, наличие центров компетенций и подготовки
кадров, обеспеченность энергоресурсами и их сравнительно низкая стоимость,
транспортная доступность и т.д., признан Приморский край.
Таким
образом, мы имеем весьма серьезный, глобального масштаба проект,
ориентированный в первую очередь на производство, на глубокую переработку рыбы
и морепродуктов. С чего всегда начинается разработка такого проекта? С
тщательного анализа потенциальных рынков сбыта продукции. В первую очередь
необходимо определить, какую номенклатуру продукции глубокой переработки и в
каком количестве можно будет реализовать на российском рынке и на всех внешних
рынках, в ближней, среднесрочной и долгосрочной перспективе, каковы требования
к выходу на эти рынки, конкурентные условия, другие значимые факторы.
Надо
сказать, что во всех странах существуют маркетинговые компании, которые
осуществляют анализ рынков на регулярной основе, а затем продают отчеты всем
желающим их приобрести. Конечно, может оказаться так, что стандартные отчеты в
некоторых случаях не будут содержать всей нужной информации, но всегда можно
дозаказать дополнительные исследования. То есть получение такой информации, с
одной стороны, достаточно легко решаемая организационная проблема с
относительно невысокой ценой вопроса, но с другой – это необходимое условие для
начала любых работ по формированию концепции, технико-экономического
обоснования и техзадания на проектирование.
На
основе анализа этой информации становится возможным определить, на какой объем
производства и номенклатуру продукции ориентировать предприятия кластера,
каковы перспективы дальнейшего развития, какие потребуются объемы
транспортировки и хранения сырья и готовой продукции, какие будут при этом
применяться логистические схемы. После этого нужно проанализировать
существующие и перспективные технологии производства этой продукции и
определить, какие потребуются производственные площади, сколько будет
задействовано персонала, сколько потребуется воды, электроэнергии, какие
экологические риски создает такое производство и как их минимизировать.
Только
после этого определяется перечень требований к площадке для размещения кластера
и начинается подбор вариантов, удовлетворяющих этим требованиям, а из них выбирается
оптимальный, в том числе с учетом возможности использования уже существующей
инфраструктуры и наличия действующих производств. Параллельно проводится
выработка конкурентных преимуществ, ведь нужно добиться того, чтобы, во-первых,
соответствующий объем сырья поступал на предприятия кластера, а, во-вторых,
производить эту продукцию там было бы более выгодно, нежели в любом другом
месте. На основе их перечня формируются требования к организационно-правовым
режимам работы, определяется формат и объем государственного и муниципального
финансового участия и прочие значимые условия успешной реализации проекта, как
правило, в 2-3 вариантах, из которых выбирается оптимальный.
По
завершению этих работ формируются инвестиционные предложения, подбирается пул
инвесторов, достаточный для запуска реализации проекта, и проект стартует. Есть,
конечно, еще ряд нюансов и дополнительных мероприятий, но если вкратце, то
базовая логика такова.
–
Но ничего этого в отчете Института Номура нет?
–
Совершенно верно. Вообще, сам отчет представляет собой сделанную методом
«копировать – вставить» бессвязную компиляцию из общедоступных источников в Интернете
и тех сырых предварительных проработок, которые в прошлом году делали ТИНРО и
ДНИИМФ. Для придания объема и наукообразия в него налито огромное количество
«воды», вплоть до описания газопроводов и нефтепроводов на территории края и
прочих сведений, не имеющих к предмету ни малейшего отношения. Адекватной
аналитики нет, да и сделать ее на этой информационной базе невозможно в
принципе. Выводы и рекомендации, многие из которых сами по себе, корректно
скажем, весьма спорны и сомнительны, еще и висят в воздухе, поскольку не
обоснованы ничем вообще.
К
примеру, декларируется, что площадка для размещения кластера должна быть в 200
гектаров. Аргументация, дословно, следующая: «По укрупненным оценкам
(предварительно, по аналогам)». То есть, можно утверждать, что она отсутствует напрочь.
С таким же успехом после этой фразы можно было написать любое число – 3, 518,
1001. Остальные параметры для выбора площадки обоснованы точно так же, то есть
никак. Тем не менее именно эти, взятые с потолка цифры признаются критериями,
по которым осуществляется сравнение заранее отобранных площадок – а как они
отбирались и почему отобраны именно эти, тоже загадка - между собой, и делается
окончательный выбор в пользу участка в районе бухты Суходол, чему посвящена
немалая часть отчета. Такая, с позволения сказать, аргументация даже в
студенческих рефератах не допускается. Вот уровень «работы» Института Номура.
–
Но ведь по итогам общественных слушаний были сформулированы претензии и
исполнитель обязался исправить недочеты на следующем этапе?
–
Проблема в том, что весь итог полугодовой деятельности Института Номура по
первому этапу целиком представляет собой такой «недочет». Он не может быть
исправлен – необходимо выбросить в корзину представленный отчет и с самого
начала выполнить работу, но на этот раз правильно. Я же говорил про логику
работы над такими проектами, в частности про то, что начинать их следует с
маркетингового анализа рынков сбыта. На нем должна быть основана вся работа, с него
она начинается. Это не может быть выполнено «на следующем этапе», как не может
водитель сначала довести машину до пункта назначения, а «на следующем этапе»
сесть за руль. Один простой пример. В результате маркетингового анализа
получится, что первая очередь кластера должна быть рассчитана на выпуск
миллиона тонн в год замороженных полуфабрикатов быстрого приготовления и
готовых блюд из минтая, двухсот тысяч тонн – из лосося и, скажем, 100 миллионов
условных банок различных наименований консервной продукции, с удвоением этого
объема в течение 5-7 лет. А у вас уже выбран участок в 200 гектаров, которого
будет явно недостаточно под это производство со всей необходимой
инфраструктурой, причем в таком месте, где нет нужного количества рабочей силы.
И что вы будете делать с этим «выбором», и как вернете время, потраченное на
него?
–
Чем же можно объяснить такой результат? Ведь Институт Номура – достаточно
известная и уважаемая организация.
–
С этим учреждением я ранее не сталкивался и с его репутацией не знаком. Я лишь
вижу совершенно конкретный итог его работы по проекту кластера и говорю именно
об этом. Но если мыслить логически, то причин может быть две: фантастический
непрофессионализм как заказчика, так и исполнителя, и обычный саботаж,
опять-таки с обеих сторон, причем второе куда более вероятно.
Не
секрет, что, наряду с Китаем и Южной Кореей, именно Япония является одним из
основных выгодоприобретателей в той ситуации, которая сложилась в рыбной отрасли
России и характеризуется ее практически стопроцентной ориентацией на экспорт
сырья и импорт готовой продукции. Поручение Президента РФ В.В. Путина по
созданию рыбоперерабатывающего кластера преследует своей целью изменить эту
ситуацию в пользу нашей страны и ее компаний. Но грамотная реализация поручения
главы государства нанесет экономический ущерб нынешним выгодоприобретателям.
Естественно, они абсолютно заинтересованы в том, чтобы проект кластера либо не
был реализован вообще, либо был реализован как можно более медленно и
неправильно, чтобы не допустить смены экспортно-сырьевой модели, не допустить
развития российской рыбопереработки. Разумеется, японский институт-исполнитель
в курсе этой ситуации – я далек от мысли, что его штат полностью укомплектован
людьми, не имеющими вообще никакого представления об экономике, бизнесе и
политике. Наверняка, в курсе этой ситуации и заказчик – Инвестиционное агентство
Приморского края. Так что их трогательная взаимоподдержка и взаимовыручка в той
ситуации, когда такой феерический итог их совместной работы влечет огромные
риски и издержки, как минимум репутационные, наверняка имеют куда более
глубокие корни, нежели просто обоюдная симпатия случайно встретившихся
дилетантов.
–
А что заставляет вас считать, что Инвестиционное агентство Приморского края
тоже является заинтересованной в провале развития российской рыбопереработки стороной?
Ведь вполне может быть так, что заказчик доверял исполнителю, а теперь попросту
избрал такую линию поведения, чтобы сохранить лицо.
–
Это вряд ли. В истории с кластером деятельность Инвестиционного агентства
Приморского края выглядит весьма странно с самого ее начала. Во-первых, само по
себе проведение закрытого конкурса на разработку ТЭО и инвестиционного
предложения с единственным - японским - участником, на предмет чего в настоящее
время осуществляется проверка
ФАС [http://www.fishnews.ru/rubric/rybnyy-klaster-v-primor-e/8159],
вызывает недоумение. Как минимум потому, что в России и даже в Приморье имеется
целый ряд профильных государственных институтов, тот же ТИНРО, к примеру, и
значительное количество достаточно компетентных и профессиональных частных
компаний, которые могли бы претендовать на победу, если бы конкурс был честным
и открытым. Я уже не говорю о представителях других, менее ангажированных в
данной ситуации государств.
Во-вторых,
в тот период, когда администрацией Приморского края осуществлялись консультации
со специалистами отрасли, ими был внесен целый ряд грамотных предложений. В том
числе – позволивших бы сэкономить государственные средства на создание кластера
и значительно ускорить этот процесс. К примеру, предлагалось использование уже
существующей специализированной транспортной инфраструктуры, в том числе
Владивостокского и Находкинского рыбных портов. По данным ФГУП «Нацрыбресурс»,
в 2013 году из грузооборота в 3 602 197 тонн доля рыболовецких грузов
составила 362 349 тонн во Владивостокском рыбном порту, из
1 776 655 тонн - 18 055 тонн в Находкинском. Всего 10%, при том что
существующие мощности этих портов загружены максимум на 70%, а то и меньше.
Фактически, догрузив эти порты, даже без осуществления их модернизации, через
них можно переваливать всю добываемую на Дальнем Востоке рыбу до последнего
хвоста, и еще останется задел на перспективу.
Есть
только одна проблема - операционные холодильники портов используются в качестве
складов долговременного хранения и поэтому их мощности не хватает, к примеру, в
период лососевой путины. Но эта проблема легко решается строительством складов
длительного хранения на территории кластера, что все равно необходимо делать, и
возвратом холодильникам портов функции операционных. Однако, это предложение,
как и все остальные, при формировании заказчиком конкурсного задания было
проигнорировано, соответственно, исполнителем варианты использования уже
имеющейся инфраструктуры не рассматривались. Инвестиционное агентство
Приморского края без объяснения причин настаивает на привязке кластера к
береговой зоне и строительстве с нуля нового, явно избыточного рыбного порта за
государственные деньги. Которые, в соответствии с идеей кластера, гораздо
разумнее было бы потратить на инвестиции в рыбоперерабатывающие мощности,
поскольку на все эти задачи предусмотрена ограниченная сумма. Такое решение
очевидно влечет за собой не только нерациональное использование бюджетных
средств и затягивание сроков начала работы кластера, но и ставит под угрозу
реализацию его основной функции – развитие глубокой переработки рыбы и
морепродуктов.
В-третьих,
обратите внимание на атмосферу секретности вокруг многократно упомянутого
отчета Института Номура по первому этапу проекта, созданную Инвестиционным
агентством Приморского края. Прежде всего, на тот факт, что, хотя в техническом
задании предполагается общественная защита отчетов по проекту, но сам отчет был
недоступен для широкой аудитории, пока на ситуацию не обратили внимание в СМИ [http://www.click2map.com/v2/greyfox33/Map]. Даже на тех самых
общественных слушаниях, когда кто-то из приглашенных экспертов попросил о
возможности ознакомления с отчетом, он получил ответ руководителя агентства Аксенова,
что для этого нужно договориться с ним, лично явиться в эту организацию и там
читать отчет в бумажном виде. Представляете общественное обсуждение, на котором
единицы присутствующих знакомы с предметом этого самого обсуждения, а на
просьбу все-таки предоставить доступ к информации следует ответ, подразумевающий
фактический отказ?
В-четвертых,
все специалисты рыбной отрасли, которым все-таки удалось получить доступ к
материалам отчета, высказались о них категорически отрицательно. В ходе
общественного обсуждения было задано множество острых вопросов, на которые
представители японского исполнителя отвечали настолько уклончиво и не по
существу, что ведущему слушаний пришлось сослаться на «трудности перевода». Что
сделал бы добросовестно заблуждавшийся заказчик? Приостановил бы реализацию
проекта, организовал бы дополнительную независимую экспертизу, а по ее итогам
разорвал бы договор с таким исполнителем, с применением всех возможных санкций,
наверняка прописанных в контракте. А Инвестиционное агентство Приморского края изо
всех сил пытается спустить ситуацию на тормозах и любой ценой легитимизировать
продукт деятельности Института Номура. То есть действует в точности наоборот.
Александр
ИВАНОВ,Fishnews
Июнь
2014 г.