Рыболовство всегда играло значительную роль в экономике и продовольственной безопасности Южной Кореи. В связи с истощением собственных морских биоресурсов особенное значение для республики имеет сотрудничество с Российской Федерацией в области рыболовства.
До начала 2000-х годов Правительство РФ слабо
контролировало добычу и экспорт водных биоресурсов на Дальнем Востоке страны.
Однако в последнее десятилетие оно пытается поставить под контроль и начать
развивать сферу добычи и сохранения ВБР Дальневосточного бассейна, что уже не
раз приводило к обострению отношений с восточноазиатскими соседями, в том числе
с Республикой Корея. Показательными в этой связи стали события прошлого года,
когда южнокорейской стороне сначала пришлось буквально сражаться с российскими
переговорщиками, а затем отбиваться от обвинений ФАС России и Росрыболовства
ради получения важнейшего для южнокорейского потребителя морепродукта – минтая.
Отправной точкой кризиса стал октябрь 2012 года, когда
руководитель Федерального агентства по рыболовству Андрей Крайний достаточно
четко обозначил позицию ведомства по вопросу иностранных квот. Глава ведомства заявил:
если Республика Корея и Япония не начнут выполнять взятые на себя обязательства
по подписанным с Российской Федерацией соглашениям, Россия намерена лишить их
квот на добычу биоресурсов в российских водах. Такое жесткое высказывание руководителя
агентства было связано с продолжающимся незаконным импортом [http://www.fishnews.ru/news/19923] в Республику
Корея российского краба через третьи страны, в том числе Японию.
Неудивительно,
что на начавшемся 14 ноября 2012 года в Москве первом туре переговоров между
Южной Кореей и Россией по вопросу наделения квотами на 2013 год стороны так и
не смогли прийти к общему знаменателю. В провале переговоров южнокорейские СМИ
поспешили обвинить «непримиримую» позицию российских переговорщиков по вопросу
борьбы с поставками в Республику Корея краба, добытого браконьерами в
исключительной экономической зоне РФ. Несмотря на заверения южнокорейской
стороны о скорейшем урегулировании спорного вопроса, Россия осталась непреклонной
– наделение квотами увязывалось с решением вопроса о браконьерском крабе.
После провала
первого тура переговоров позиция южнокорейской стороны также осталась довольно
жесткой. По мнению Сеула, страна и так пошла на многочисленные уступки России и
даже согласилась на проверку двойного количества документов, подтверждающих происхождение
краба, поэтому дальше идти «на поводу у северного соседа» Южная Корея не
собиралась.
Новый раунд переговоров, снова прошедших в Москве, но
уже с 25 февраля по 1 марта 2013 года, также закончился безрезультатно. В
официальном пресс-релизе южнокорейского Министерства продовольствия, сельского,
лесного и рыбного хозяйства о результате февральских переговоров в Москве (точнее
его отсутствии) отдельным пунктом отмечен тот факт, что «…какие бы предложения
ни делала южнокорейская сторона, российская сторона настаивала на принятии своих
условий…». Это
и привело, по мнению Сеула, к срыву переговоров [http://www.mafra.go.kr/gonews/content_view.jsp?newsid=155444479§ion_id=b_sec_1].
Примечательно, что южнокорейская сторона объясняла
неприемлемость российских требований необходимостью, в
случае их принятия, вносить изменения в южнокорейское законодательство [http://www.mafra.go.kr/gonews/content_view.jsp?newsid=155444479§ion_id=b_sec_1]. Однако
российская сторона продолжала настаивать на реализации реальных мер по
пресечению незаконного ввоза российского краба.
Следующий раунд переговоров прошел с 23 по 25 апреля 2013
года снова в Москве и стал прорывным в решении вопроса о наделении квотами
южнокорейских рыбаков. Стороны, наконец, смогли договориться о размере квот на текущий
год [http://www.fishnews.ru/news/21564]. В частности, квота на вылов трески, кальмара, сайры, камбалы, сельди,
ската и фугу осталась на уровне 2012 года. Что касается минтая, то
южнокорейским рыбакам было дано разрешение на добычу 20,5 тыс. тонн, а вопрос о
передаче квоты на добычу еще 19,5 тыс. тонн минтая было решено отложить до
заключения финального соглашения и выполнения всех условий, предъявленных
российской стороной. Среди этих условий было и внесение поправок в
южнокорейский закон «О развитии океанического рыболовства».
Таким образом, по результатам апрельского раунда переговоров
Сеулу пришлось принять все выдвинутые Москвой условия. Надо полагать, это
произошло под давлением общественности и рыбаков, так как затягивание вопроса о
наделении квотами означало бы убытки и неосвоенные лимиты в конце года для
южнокорейских рыбаков.
Для заключения итогового соглашения южнокорейской
делегации пришлось побывать в Москве еще дважды – в мае и июле 2013 года. Более
того, подписание соглашения произошло только после того, как через Национальную
ассамблею Республики Корея были проведены поправки к уже упомянутому выше
южнокорейскому закону. В соглашении были прописаны объемы лимитов на 2013 год и
их стоимость для южнокорейской стороны, а
также различные вопросы взаимодействия в области борьбы с ННН-промыслом [http://www.yonhapnews.co.kr/economy/2013/07/21/0325000000AKR20130721001200030.HTML].
Казалось бы, после подписания этого «выстраданного»
соглашения южнокорейские чиновники и представители рыболовного бизнеса смогли
вздохнуть спокойно. Однако всего неделю спустя они обнаружили, что с
заключением соглашения «минтаевая война» не закончилась: был завершен лишь
первый ее этап. Новая атака на южнокорейские позиции не заставила себя ждать и
началась в конце июля.
На пресс-конференции, проведенной Федеральной
антимонопольной службой России 23 июля 2013 года, ее руководитель Игорь
Артемьев заявил, что компании Южной Кореи в ближайшее время «должны продать
около 20 российских рыболовецких предприятий, в которых они получили контроль
незаконным путем». По мнению ФАС, южнокорейские компании, не получив разрешений
от российского Правительства (что предусмотрено федеральными законами № 57 «Об иностранных
инвестициях» и № 166 «О рыболовстве»),
завладели российскими рыбодобывающими предприятиями, имеющими квоты на добычу
минтая, и их руками добывали этот
ценный ресурс для внутреннего рынка Республики Корея [http://fas.gov.ru/fas-in-press/fas-in-press_37249.html].
Стоит отметить, что в Южной Корее не скрывали факт
добычи минтая через аффилированные южнокорейским бизнесом российские рыболовные
компании. В документе, размещенном на официальном сайте Министерства морских
дел и рыболовства Республики Корея 26 апреля 2013 года и повествующем о
результате третьего тура переговоров Российско-Корейской комиссии по
рыболовству, указывается, что «…общее потребление минтая в Республике Корея
составляет 260 тыс. тонн, из которых 40 тыс. тонн добываются рыбаками
непосредственно в российской ИЭЗ, 20 тыс. тонн – импортируются, а оставшиеся
200 тыс. тонн добываются «совместными
компаниями» [http://www.mof.go.kr/].
В ответ на заявление ФАС в южнокорейской прессе
появились комментарии неназванных источников, утверждавших, что проверка
связана с отказом деловых кругов Республики Корея от
совместного финансирования строительства рыбных рынков и логистических центров вблизи портов Дальнего Востока [http://article.joins.com/news/article/article.asp?total_id=12390887&cloc=olink%7Carticle%7Cdefault].
Заявление российской антимонопольной службы и последовавшие за этим проверки
рыбодобывающих компаний Дальнего Востока РФ [http://www.fishnews.ru/rubric/fas-i-ryba/7331] возмутили южнокорейские
деловые круги [http://www.fishnews.ru/rubric/fas-i-ryba/7181]. Представителям южнокорейского Министерства морских дел и
рыболовства, только недавно отпраздновавшим завершение «минтаевой войны», в
начале октября вновь пришлось ехать в Москву и «выражать озабоченность сложившейся
ситуацией».
Не могли не
заинтересоваться резонансным вопросом и российские народные избранники. Комитет
Госдумы по природным ресурсам, природопользованию и экологии обратился к
генпрокурору Юрию Чайке и директору ФСБ России Александру Бортникову с просьбой
обеспечить изъятие из
незаконного владения иностранных компаний долей квот добычи возобновляемых
биологических ресурсов [http://www.fishnews.ru/rubric/fas-i-ryba/7249].
Не остался в
стороне от решения минтаевого вопроса и Президент России Владимир Путин,
который в ходе прошедшей 13 ноября 2013 года встречи с Президентом Республики
Корея Пак Кын Хе рекомендовал корейским компаниям,
контролирующим российские промысловые предприятия, самостоятельно прекратить
незаконную деятельность и войти
в отрасль на законных основаниях [http://fishnews.ru/rubric/fas-i-ryba/7513].
Таким образом,
в 2013 году в двусторонних отношениях между Республикой Корея и Российской Федерацией
в области рыболовства наблюдался виток напряженности, связанный со стремлением
России, с одной стороны, пресечь незаконный экспорт одного из своих ценнейших водных
биоресурсов – краба, а с другой – навести порядок в собственной рыболовной
отрасли, которая оказалась частично в руках иностранных компаний.
В то же время
Российская Федерация четко дает понять южнокорейским партнерам свою
заинтересованность в диалоге по сложным вопросам, демонстрируя готовность идти
на компромисс. Примером тому может служить достигнутуая
договоренность о выделении промысловых лимитов на 2014 год [http://fishnews.ru/rubric/promyslovoe-prostranstvo/8041] на 23-й сессии
Российско-Корейской комиссии по рыбному хозяйству [http://fishnews.ru/rubric/brakonerstvo/8038]. По аналогии с прошлым
годом квота на добычу минтая была поделена на две части. При этом большая часть
(30 тыс. тонн) будет передана южнокорейской стороне сразу после заключения
соглашения, а оставшаяся (10 тыс. тонн.) – по итогам анализа ее готовности
выполнять обязанности по пресечению выгрузки незаконно добытого российского
краба в своих портах. Такая гибкость российской стороны существенно
контрастирует с прежней жесткой позицией, занятой в ходе переговоров 2013 года.
Еще один
пример – это достижение договоренности с КНДР о противодействии ННН-промыслу,
достигнутое в ходе заседания Межправительственной комиссии по
торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству между РФ и КНДР 5
июня 2014 года. Можно рассматривать этот факт в контексте пожелания,
высказанного южнокорейской стороной в начале 2014 года – активизировать усилия
в решении вопроса браконьерского промысла, который ведут китайские суда в ИЭЗ
КНДР. Дело в том, что китайские суда своими действиями наносят ущерб южнокорейским
судам, добывающим кальмар в экономзоне Российской Федерации. В 2013 году 108
южнокорейских судов смогли выбрать только 68% от предоставленных Россией лимитов
- 5 463 тонны кальмара.
Таким образом,
в 2014 году мы можем наблюдать определенную разрядку в отношениях в области
рыболовства между Российской Федерацией и Республикой Корея. Однако закончится
ли на этом «минтаевая война» – большой вопрос. На страницах южнокорейской
прессы все чаще появляются сообщения об отказе крупных торговых сетей от реализации
российского краба в пользу американского лобстера, а также о снижении
популярности самого минтая в связи с событиями на Фукусиме в пользу трески,
добытой в собственной ИЭЗ. А в феврале 2014 года южнокорейское Министерство морских дел и рыболовства выступило с
официальным опровержением распространившихся в соцсетях слухах о ведении
российскими судами промысла потенциально радиоактивного минтая у берегов
японской префектуры Фукусима. Вся эта информация может быть легко воспринята
сторонниками «теории заговора» как подготовка южнокорейских потребителей к
очередному раунду «рыбного» противостояния двух стран уже в ближайшем будущем.
Старший
преподаватель кафедры корееведения ШРМИ ДВФУ Вадим АКУЛЕНКО, журнал «Fishnews –
Новости рыболовства»
Июль 2014 г.