С 26 по 30 марта в Анкоридже (Аляска, США) прошел Совет по управлению рыболовством в Северной Пацифике. Российскую делегацию представляли вице-губернатор КАО Михаил КУМАНЦОВ, президент Ассоциации прибрежных рыбопромышленных предприятий Коряки Александр ЛИТВИНЕНКО, президент ООО «Восточный берег» Андрей ГЕРМАШ, а также специалисты отраслевой науки и сотрудники Всемирного фонда дикой природы (WWF).

В ходе поездки, организатором которой выступили Камчатское отделение Всемирного фонда дикой природы и Проект ПРООН-ГЭФ «Сохранение биоразнообразия лососевых Камчатки и их устойчивое использование», стороны обменялись опытом по управлению и совершенствованию промысла лососевых. Гости провели ряд встреч с представителями коренных малочисленных народов Севера, членами местах рыбопромышленных ассоциаций, сотрудниками природоохранных структур. Помимо этого, российская делегация побывала на рыбоперерабатывающем и рыборазводном заводах, приняла участие в работе консультационной группы рыбопромышленного тихоокеанского совета по промыслу биоресурсов в районе Аляски. Об итогах поездки в интервью РИА Fishnews.ru рассказал вице-губернатор Корякского Автономного округа Михаил Куманцов.

- Михаил Иванович, как вы считаете, прошедший визит носил, скорее, ознакомительный характер или нам есть, чему поучиться у американцев?

- В ходе визита нам удалось провести ряд значимых встреч, проанализировать наработанный на Аляске опыт в части управления рыболовством и лососеводством в частности, на практике ознакомиться с существующей у них отраслевой системой.

Пожалуй, самым познавательным мероприятием стало участие нашей делегации в работе тихоокеанского рыбопромышленного совета. Подготовкой, организацией и регулированием промысла в штате Аляска занимаются специализированные консультационные группы (отдельно по каждому направлению – рыбоохрана, регулирование промысла, любительское рыболовство и проч.). На практике – это некий симбиоз дальневосточного научно-промыслового, регионального рыбохозяйственного советов и департамента по рыболовству при Минсельхозе. Всего на территории США работает восемь региональных советов, которые собираются 6 раз в год. В состав групп входят исключительно специалисты, рекомендации которых строятся на научных данных о состоянии рыбных запасов. Но в то же время все предложения по рациональному использованию этих ресурсов обсуждаются в открытом режиме. Так, на заседания совета допускаются все желающие. Тихоокеанский рыбопромышленный совет – это постоянно действующий и эффективно работающий орган.

Такая структура управления предполагает и иной принцип подготовки документов. Если у нас документы спускаются сверху вниз, т.е. проходят путь от федерального ведомства к регионам, то у них наоборот – сначала все нововведения отрабатываются в регионах, и только затем окончательный вариант передается на утверждение в министерство торговли (в Америке именно этот орган занимается рыболовством). Бассейновый принцип управления, к которому мы так стремимся, успешно реализован в Америке.

Существенное отличие мы увидели в системе распределения ресурсов. В России общие допустимые уловы водных биоресурсов – это научно обоснованные величины годовой добычи (вылова) водных биоресурсов конкретных видов в рыбохозяйственном бассейне или районе промысла. Причем у нас ОДУ ежегодно может меняться как в сторону увеличения, так и в сторону уменьшения. На Аляске общедопустимый улов – это четко зафиксированная цифра объема всех биоресурсов, предлагаемых к вылову – около 2 млн. тонн. В пределах этой цифры из года в год варьируется только численность изымаемых объектов. Мы пришли к выводу, что таким образом на Аляске пытаются сохранить баланс между существующими в штате рыбодобывающими мощностями и сырьевой базой, при этом, исключая возможность работы иностранного флота в территориальных водах. У каждого предприятия есть флот, платная лицензия и разрешение на промысел. Однако осуществить заявленное право они могут лишь в строго определенное время. Поэтому и другая система распределения – аналог олимпийской системы, которую несколько лет назад применяли и в России. Получается, что у нас в основе ОДУ – биология, у них – математическая идеология.

Интересен принцип распределения квот для местного коренного населения. Так, на Аляске лосось в верховьях рек коренное население может добывать в неограниченном количестве, однако без права продажи. В основном этот лимит выбирают те, кто занимается разведением ездовых собак, гонки на которых в последнее время приобретают все большую популярность. В то же время дифференциации по национальностям при наделении квотами коренных народов нет. Зато есть, так называемые, «поселковые» квоты, которые распределяются внутри штата с целью развития прибрежных поселков, где проживает аборигенное население. Лимиты на морские объекты (треска, палтус, минтай и др.) в размере 5-10% от ОДУ не выдаются напрямую. Их осваивают рыбопромышленные компании, а вырученные впоследствии от продажи уловов деньги перечисляют в специальный фонд. Средства идут на развитие береговой инфрастуктуры, обучение специализированных кадров, развитие береговой переработки, приобретение и переоснащение флота и т.д. Таким образом, в год на все территории выделяется порядка 68 млн. долларов. При этом лишь 20% этих средств разрешается тратить на цели, не связанные с рыболовством. Надо отметить, что такой принцип наделения лимитами дает ощутимый эффект – отдаленные территории возрождаются. При этом промышленное рыболовство в реках у них запрещено.

Однако, несмотря на столь грамотный, на наш взгляд, подход, есть и недовольные. Аборигены считают, что на них оказывается пресс со стороны спортивного любительского рыболовства и поэтому поселковые лимиты невелики и не столь разнообразны по видовому составу (например, нет квот на морзверя).

- Известно, что управление промыслом лососевых, в отличие от других объектов промысла, на Аляске происходит на уровне штата. Насколько такая система эффективна?

- Опыт управления прибрежным рыболовством, в том числе и лососевым, на Аляске для нас достаточно показателен. В штате соблюдается четкое разделение функций. Вся прибрежка (там она ограничена 3-мильной зоной) отдана в ведение штата. Причем, на регионе лежат не только функции по распределению лимитов, но и задачи в сфере контроля над прибрежным промыслом и охраны водных биоресурсов.

Мы встречались с представителями природоохранных структур, в частности с береговой службой рыбоохраны штата Аляска. Они нам пояснили, что, несмотря на существование федеральной службы охраны, в штате полномочий куда больше. Например, если «федералы» хотят произвести работы по задержанию судна в прибрежной зоне, то они обязательно должны взять с собой сотрудника региональной службы или же уведомить региональные власти. Обмен информацией организован на самом высоком уровне. Нет разобщенности интересов, дублирования функций. У них единые цели и задачи. При этом ни одно природоохранное ведомство не выносит наказания за преступления. Они лишь составляют акт о правонарушении. К слову сказать, наказания достаточно суровые. Например, за нелегальную заготовку и вывоз лососевой икры грозит огромный штраф и конфискация транспортного средства, будь то машина или вертолет. Очень важно, что все меры, вплоть до мелочей, подкреплены законодательно. Легальный промысел на Аляске доступен каждому, санкция за нарушение этого правила – огромна. Для американцев главный принцип – не навредить природе. У них даже статья есть, запрещающая кощунственное отношение к рыбе.

Бережное отношение к ресурсу диктует и наука.

Отрадно, что государство и штат уделяют огромное внимание научному аспекту рыбохозяйственной деятельности. На проведение научных исследований из бюджета направляются колоссальные средства. Сотрудники службы рыбы и дичи (аналог нашего ТИНРО-Центра) с гордостью рассказывали нам о том, что только на одной нерестовой реке у них стоит шесть рыбоучетных загородок, на притоках установлены сенсоры по определению прохода рыб, в низовьях они метят производителей, есть две станции обнаружения и просчета распределения лососей, обеспечено аэровизульное наблюдение по заполнению нерестилищ. Конечно, с таким уровнем подготовки и объемами финансирования государство и штат вправе требовать от науки четких прогнозных оценок.

Для нас подобные методы не новы, однако я с уверенностью могу сказать, что вкупе они не применяются ни в одном регионе. И это не наша вина, это наша беда. А между тем, правильная оценка запасов и эффективный мониторинг – фундамент для отрасли.

К слову сказать, система мониторинга судов на Аляске сильно отличается от нашей. У них подход к этому процессу дифференцирован в зависимости от района промысла, объекта лова и проч. На все суда средства мониторинга не устанавливаются. На наш вопрос: как же в штате борются с теми, кто надевает кастрюли на приборы, искажая данные о позиционировании судна, – нам ответили, что в законе есть статья, запрещающая вмешиваться в работу аппаратуры, а за ее несоблюдение предполагается суровое наказание.

- Какое впечатление произвело на Вас посещение рыборазводных и рыбоперерабатывающих заводов? Есть ли кардинальные отличия с аналогичными российскими предприятиями?

- Сразу скажу, что принципиальных отличий нет. Технологический процесс одинаковый. Зато отношение к нему – другое. Дело в том, что сегодня на Аляске не стихают разговоры о целесообразности и безопасности подобных производств. Несмотря на то, что у них на территории штата расположено более 200 рыборазводных заводов (у нас – порядка 50), больше ценится дикий лосось. Именно его популяции стараются сохранить. Интересно, что многие заводы ориентированы на спортивно-любительское рыболовство. Они подращивают молодь, а затем выпускают ее в реки. Как и в России у некоторых рыбных предприятий есть финансовые проблемы. Ведь это в любой стране бизнес.

- А что интересовало американскую сторону?

- Они задавали очень много вопросов. Их интересовала наша система управления отраслью, распределения квот, система охраны, техника и тактика лова: разрешены ли у нас донные траления (сегодня американцы пытаются поставить катушки на нижние подборы тралов, и таким образом уменьшить негативные последствия донного траления), что мы делаем с приловом и др. Не меньший интерес они испытывали к нашей бюрократии: как долго документы проходят согласование. В ответ я привел позитивный камчатский пример, когда поправку к Правилам рыболовства удалось провести в течение месяца. Мой ответ сорвал аплодисменты. Я, конечно, немного слукавил – не стал им говорить, что мы закон целое десятилетие не могли ввести. А на банкете американская сторона подняла тост: «За то, чтобы в Америке все было также быстро как в России!».

Ксения ПИСАРЕВА, Fishnews.ru