Этим летом не утихавшая последние годы дискуссия вокруг «прибрежки», вызванная отсутствием однозначного определения этой деятельности в федеральном законе, обострилась как никогда.

Корни проблемы различных толкований понятия «прибрежное рыболовство» уходят глубоко. В 2000 г. Госкомрыболовство приказом № 279 утвердило доли субъектов, территории которых прилегают к морскому побережью, в общих объемах промышленных квот по всем бассейнам на 2001-2005 гг. Однако данный приказ был быстро отменен. «Более того, в 2001-2003 гг. фактически существовавшая тогда схема распределения промышленных объемов была заменена системой аукционов, на которых в течение трех лет ежегодно продавали многие ценные ресурсы, породив систему браконьерства», – рассказал заместитель руководителя Федерального агентства по рыболовству Василий Соколов в интервью журналу «Fishnews – Новости рыболовства».

В этот момент стала набирать популярность идея прибрежки. По словам представителя Росрыболовства, первоначально идея выделения из общего объема промышленных квот некой части, распределение которой находилось бы в компетенции регионов, возникла на Северном бассейне. К этому подтолкнуло понятие «прибрежная мурманская треска». Данный термин, в свою очередь, возник в качестве паритета названию «норвежская прибрежная треска», которое продвигали норвежцы в рамках ИКЕС и СРНК, с целью выделения собственного, регулируемого только ими запаса.

В этот же период появилась проблема на Дальнем Востоке с ресурсами территориального моря, так как 12-мильная зона фактически стала заповедником из-за того, что там не могли работать суда, прошедшие таможенное оформление. Возникла концепция выделения квот для поддержания прибрежных поселков, которые без дотаций со стороны государства начали быстро пустеть, что и было воплощено сначала в постановлении Правительства РФ № 704 от 20 ноября 2003 г., а затем в первой редакции закона о рыболовстве.

– В 2004 году был принят ФЗ «О рыболовстве и сохранении водных биоресурсов», куда вошла и эта норма. При этом отсутствовало понимание, что «промышленное» и «прибрежное» рыболовство принципиально различаются. Прибрежка считалась частью промышленного рыболовства, хотя эти квоты выделялись уже субъектам РФ и ими же распределялись. Даже участки закреплялись на основании договоров для «промышленного, включая прибрежное, рыболовства». Ограничений по удалению от берега не было, суда могли ловить в экономзоне и на континентальном шельфе, и проблем особых не возникало. Хотя была некоторая абсурдность в понятиях, на которые тогда, к счастью, никто не обращал внимания, – отметил замглавы ФАР.

В 2008 г. в законодательство были внесены кардинальные изменения в части прибрежного рыболовства. Во-первых, пояснил Василий Соколов, рыболовство якобы четко разделили на «промышленное» и «прибрежное». Причем для прибрежного промысла был введен новый критерий – осуществление в 12-мильной зоне и определенных районах за ее пределами.

«Было дано более правильное понятие, что при прибрежном рыболовстве доставляются все-таки уловы, а не животные в состоянии естественной свободы. Однако понятие уловов опять-таки сформулировали как живые, охлажденные, замороженные или обработанные водные биоресурсы. Это еще сильнее запутало ситуацию, так как теперь получалось, что в состоянии естественной свободы можно быть в замороженном или в обработанном виде», – обратил внимание представитель Росрыболовства.

В новой редакции производство продукции разрешалось только на судах, ведущих промышленный лов. При этом прямой запрет на осуществление этой деятельности при прибрежном лове отсутствовал, но как бы подразумевался, а четкого разграничения между обработкой и производством продукции не было.

«Кроме того, в законе не был прописан «перегруз» и четкое определение понятия «продукция». Уже в 2008 году было понятно, что это приведет к очень нехорошим последствиям», – добавил Василий Соколов.

Впервые проблемы возникли у рыбаков Хабаровского края при промысле сельди в 2009 г. «Ситуация была действительно острая, и разрешить ее удалось во многом благодаря мудрой позиции руководства ФСБ РФ и погрануправлений. Мы сели за стол с пограничниками и приняли решение, что сельдь, которая вылавливалась в прибрежке и потом замораживалась на плавбазах (а больше ее морозить негде), является не продукцией, а замороженным уловом. Благодаря этому рыбаки смогли освоить более 10 тыс. тонн в прибрежке Хабаровского края и обеспечить существование себе и своим семьям до путины следующего года», – объяснил он.

Однако уловы реализовывать нельзя. Во всех документах, начиная с технологического журнала, пишется «продукция».

«И Росрыболовство, и пограничники уповали на то, что вскоре будет принят техрегламент, который и расставит все точки над i. Подготовка техрегламента велась ускоренными темпами, и он был готов для рассмотрения в Государственной Думе, но тут вступило в действие соглашение Таможенного союза. В итоге теперь этот техрегламент разрабатывается Казахстаном с участием России и Белоруссии. Пока техрегламента нет, мы не можем сказать, что является продукцией, а что не является. Тут изначально была заложена мина замедленного действия. Она не взрывалась, пока стороны демонстрировали добрую волю и осознание того, что рыболовство должно идти, в том числе и прибрежное. Хотя, как говорят юристы, правовые основания были», – прокомментировал заместитель руководителя ФАР.

Полный текст читайте в рубрике «Интервью» на сайте РИА Fishnews.ru.